Пчеловодческие обряды и бортничьи песни южных удмуртов

• Главная
• Краеведение
• Финно-угры: прошлое в настоящем
• Удмуртская Республика
• Пчеловодческие обряды и бортничьи песни южных удмуртов

Бортничество, пчеловодство — неотъемлемая часть жизни удмуртов. Первоначально удмурты собирали мёд и воск диких пчёл, живущих в дуплах деревьев. Постепенно пчёл стали содержать в колодах-бортях (подэм), сосредоточенных на одном расчищенном месте среди леса (пасека, муш бакча). Только в XX веке у удмуртов на пасеках появляются рамочные ульи (уморто). В народной традиции существуют устойчивые представления о том, что пчёлы — это души безгрешных людей, о чем свидетельствует, в частности, обращение к ним — сьöлыктэм лульёс (безгрешные души), которое часто встречается в песенных текстах. Интересен в этом смысле рассказ охотника, записанный Г.Е. Верещагиным. Охотник повествует о товарище, спящем возле костра: «Вдруг изо рта его вылетела пчела, и спящий стал бездыханен. Мы перестали разговаривать, думая, что спящий умер, будить его не смеем. Все смотрим, что будет дальше. Через несколько времени пчела вернулась и залезла бездыханному в рот, и с этим он стал шевелиться и проснулся».

Существует поверье, что пчёлы имеют своего князя, что есть особые, небесные пчёлы (Ин муш). Об этом также пишет Г. Верещагин: «Ин муш — небесные пчёлы. Есть пчёлы на земле, есть в земле, есть и на небе. Небесные пчёлы играют после выхода роев обыкновенных пчёл. Тогда они спускаются к земле близко и шумят над головой подобно тому, как шумит от ветра лес. Сила Ин муш очень велика, именно в три копны, т. е. масса пчёл составляет три копны величиной». Пчёлы не любят неприятных, резких запахов — пота, табака, алкоголя. Они «требуют» от пасечника (мушкась) душевной чистоты и гармонии. По мнению пчеловодов, у злобных, завистливых, вороватых людей пчёлы плохо водятся.

В удмуртском фольклоре существовали особые «пчелиные» песни, называемые обычно «муш утён гур» (букв. «напев сохранения пчел» или борничья песня) или просто «муш гур» (пчелиная песня). Они сохранились в наши дни далеко не везде. Территория их распространения охватывает южные районы Удмуртии: Кизнерский, Алнашский, Можгинский, Малопургинский, Киясовский.

Характерной особенностью «пчелиных» песен является использование звукоподражаний, среди которых ведущее место принадлежит имитации жужжания насекомых: жингыр-жингыр, зинь-зинь и др. Опытные пчеловоды, много лет наблюдавшие повадки пчёл, отмечают, что они гудят по-разному в различных ситуациях: при спокойной работе — быз-быз, жин-жин, потревоженные — зинь-зинь, а усталые насекомые, набравшие на лапки пергу — гыдыры. Изображается и трепетание их крылышек — пыр-р-пыр-р.

Чуткое ухо пчеловода различает не только оттенки общего пчелиного гудения, но и голоса пчелиных маток: молодая матка имеет тонкий и неуверенный голосок — кик-кик, а старая — более низкий и ворчливый — кок-кок. Особенно внимательно хозяева прислушиваются к голосам пчёл во время их роения. Чтобы лучше расслышать, пользуются дудками растения чипчирган, приставляя их как слуховые трубки к стенкам улья. Звуки пчёл во время роения передаются словосочетанием жингыр-жингыр. Имитируются и звуки, сопровождающие действия пасечника: дун-дун — долбит он дупло для нового улья.

По своей функции «пчелиные» песни разделяются на два вида: песни, которые поют на пчеловодческих праздниках; песни — заклинания, обращенные к пчелам в период их активного роения.

Изначально пчелиные праздники были связаны с трудовым процессом: выносом ульев весной и их подготовкой к зимовке осенью. В эти дни хозяева собирали у себя родню, соседей и обильно угощали их. Обязательным блюдом была курица. Во время застолья в отдельную тарелку собирали понемногу от всех кушаний, а также отливали вино и квас. После трапезы содержимое тарелки выливалось на улицу где-нибудь возле дома. Это — жертва умершим предкам. Во время таких праздников было принято щедро угощать мёдом родственников и односельчан. При этом приговаривают: «Мед сиёзы, мынам мушъёс талэсь бадзымгес ваёзы» (Пусть едят, мне пчёлы больше того принесут).

С принятием христианства праздник окончания медосбора стали приурочивать к Третьему, Медовому Спасу. В деревне Курегово Малопургинского района этот праздник называют «муш сюан» (пчелиная свадьба).

Обрядовые пчеловодческие практики приурочены и к Троице. В этот день на пасеке со всей деревни собираются пчеловоды, и каждый хозяин несёт курицу. Мужчины режут кур, женщины ощипывают кур и варят в большом котле над костром. Бульон заправляют крупой, овощами. Когда кушанье готово, молятся и начинают есть. Сидя за столом, поют обрядовую песню. После обеда совершается следующее ритуальное действие: вокруг всей пасеки лопатой проводят черту, чтобы предохранить ее от набегов медведей, воров, читая при этом заговор.

Бортничьи песни, звучащие во время праздничного застолья, исполняются на напевы «вось гур» (песня моленья) или «акашка гур» (песня праздника плуга). Эти напевы, ареал которых охватывает территорию проживания одной родовой группы, исполняются во время гостевания с ближайшими родственниками по мужской линии (бöляк), выступая при этом в качестве знака рода. Напев сочетается с целой группой однострофных, иногда двухстрофных поэтических текстов. При каждом новом исполнении песни строфы комбинируются по-разному, в зависимости от воли поющих.

Звучание древних родовых напевов носит торжественный, значительный характер. Все присутствующие за столом берутся за руки, согнув их в локтях, и поют, раскачивая их в такт песни. При исполнении акцентируется каждая доля, способ интонирования близок к речевому. Характерной особенностью обрядовых песен является усиление мощности звука к концу строфы. Выдержанный звук, длящийся, как правило, три счетных единицы, исчерпывает себя до конца, обрываясь на акценте.

Другой вид «пчелиных» песен представляет чрезвычайный интерес, поскольку принадлежит к наиболее архаичному слою удмуртского песенного фольклора. В наши дни такие песни-заклинания, обращённые к самим пчёлам, встречаются очень редко, еще реже, чем «пчелиные» песни первого вида. Поют их весной и ранним летом, когда начинается роение. Это ответственное время, когда пчеловоды должны внимательно следить за жизнью пчелиной семьи, чтобы не упустить момент появления нового роя. Перед вылетом нового роя пчеловоды принимают ряд мер, чтобы он не улетел далеко, а сел в доступном месте. Прикрепляют к деревьям на пасеке ловушки — прибитую к жерди половину распиленного вдоль бочонка; внутренность бочонка натирают мелиссой — пахучей травой, которую любят пчелы. Если рой привьется к близстоящему дереву, то обводят вокруг этого дерева на земле по солнцу черту и втыкают нож, чтобы рой не улетел. Поскольку роение мало зависит от календарных сроков, эти обрядовые действия можно отнести к окказиональным.

Песни-заклинания должны были воздействовать на пчёл ритмом, звуком, словом и помогали «уговорить» их, «заговорить», «убедить» не улетать далеко.

Как и заклинания, адресованные к силам природы — солнцу, дождю, ветру, — «пчелиные» песни содержат обращения, однако объект обращения табуируется, подменяясь различными иносказаниями. Чтобы не спугнуть пчелу, сделать дело незаметно для чужого глаза, подбирались выразительные метафоры: э, дониёсы (эх, дорогие), дун папа (чистые птахи), биз папаос (жужжащие птахи), зарни мугоръёс (золотые тельца). В текстах песен к ним обращаются с прямой речью:

Кытчы мыноды ти, нуныёсч?

Милемыз кельтыса, эн кошке кыдёке.

***

Куда летите вы, детушки?

Нас не оставляйте, не улетайте далеко.

В песне, записанной еще в 1885 году Б. Мункачи, прямое обращение к пчелам выражено глаголами во втором лице повелительного наклонения:

Ожонен пиричиаен шор-шор карод ке- та шоры!

Вазь ке вачылъёсыд гажалод ке- та шоры!

Зарезь ке тупалъёсыз куткод-буръёд ке- та шоры!

***

Если скобелем-долотом выдолбленную колоду приготовлю — прямо в неё прилетите!

Если рано роиться начнете — прямо сюда прилетите!

В заморских краях полетав, мёду набрав — прямо сюда прилетите!

Это самая ранняя запись «пчелиной» песни, обозначенной как «муш отен гур» (песня заклинания/зазывания пчёл), что гораздо точнее отражает их функцию, чем более позднее название «муш утён гур» (напев сохранения пчёл), распространенное в настоящее время. В тексте песни использован прием вариационного перечисления, характерный для наиболее архаичного фольклорного слоя. К сожалению, напев данной песни не был зафиксирован или не дошел до современников.

«Пчелиные» песни-заговоры нельзя было петь посторонним людям, их знали 3-4 человека из своего рода (бöляк), занимавшиеся разведением пчел. Этим можно объяснить трудности, с которыми сталкиваются исследователи при сборе бортничьих пеесн.

Источник: https://www.culture.ru/objects/2978/pchelovodcheskie-obryady-i-bortnichi-pesni-yuzhnykh-udmurtov

https://realnoevremya.ru/articles/116373-udmurtiya-hochet-sozdat-sobstvennyy-medovyy-brend